Бурка и феминизмБурка и феминизм
_________
В 2009 году премьер-министр Франции предложил запретить бурку – покрывало, закрывающее тело с головы до ног, которое носят некоторые мусульманские женщины. Причиной было то, что этот костюм – "символ подчинения, признак унижения", а также то, что женщины "находятся в заключении за занавесом из ткани".
В июне 2009 года Барак Обама посетил Францию и выразил мнение, что каждая страна имеет право на свою политику. При этом он заявил следующее: "Я гарантирую вам, что в США мы не будем диктовать людям, как им одеваться". Аминь.
Сторонники запрета бурки утверждают, что многие женщины носят эту одежду, потому что их принуждают к этому мужья. Я согласна, что это ужасно, но закон, который ограничивает выбор женщины, не только не помогает им (ведь мужья могут просто запретить им выходить из дома), но и разрушает саму основу феминизма, то есть доступ к свободе выбора.
Когда муж избивает жену за подгоревшие котлеты, мы не запрещаем котлеты. Мы запрещаем избиения и информируем женщин о том, что у них есть право на выбор.
Костюм – очень важная часть идентичности. Амиши носят деревянные пуговицы – не потому что они верят, что за пластиковые пуговицы попадут в ад, а потому что это символ их намерения отказаться от современной культуры и технического прогресса. Ортодоксальные евреи носят пейсы. Мормонские женщины носят длинные платья. Христиане носят кресты. Химба покрывают свое тело пастой отжизе.
Костюм важен не только для религии. Спросите любого подростка-гота. Мы не можем просто так отбирать у людей свободу самовыражения и делать вид, что освобождаем их.
Как женщина, я отрицательно отношусь к бурке. Мне не нравится идея того, что женщина несет ответственность за мужскую похоть. Когда я была подростком, я ходила в христианскую церковь, где священник утверждал, что женщины носят украшения на шее, чтобы заставить мужчин смотреть на их грудь. Я думаю, это оскорбительно и для мужчин тоже – считать, что они настолько слабы, что вид лодыжки или ключицы заставит их потерять самообладание.
И я думаю, что бурка – это слишком, даже для скромного одеяния. Она ограничивает коммуникацию, и по моему мнению, дегуманизирует женщину.
Но знаете что? Мое мнение тут ни при чем. Я имею право на собственное мнение. И мусульманские женщины имеют право на их мнение. И если они хотят носить бурку, я буду бороться за их право на это.
"Если я не могу носить бурку, то это не моя революция".
(с)
Оригинал:
ПОД ЧАДРОЙПОД ЧАДРОЙ
Поскольку дебаты вокруг права женщин носить мусульманские платки не утихают, журналистка "Космо" Рози Кинчен решила провести эксперимент. Два дня она носила никаб, передвигаясь по улицам Британии, и была поражена отношением окружающих к себе.
__________
Не прошло и часа с тех пор, как я надела никаб и начала свое путешествие по центру Лондона, как незнакомый мужчина матерно выругался в мой адрес. Я выхожу из переполненного поезда на Бонд Стрит, и вдруг молодой мужчина в деловом костюме наклоняется к моему уху и бормочет: "Сними это дерьмо с лица".
Он произносит это так тихо, и ровно в тот момент, когда я выхожу из вагона, что проходит минута, прежде чем я понимаю, что произошло. Я стою на платформе, и мой шок постепенно перерастает в ярость. И это мультикультурный Лондон 21 века? С какой стати прохожий указывает мне, как одеваться?
Тема мусульманской женской одежды сегодня снова вышла на первые строчки новостей. Колледж Бирмингем Метрополитан под давлением студенток недавно отменил просуществовавший восемь лет запрет на бурки и никабы, а в Лондоне суд постановил, что подсудимая обязана снимать платок, когда дает показания.
Премьер-министр Дэвид Кэмерон и вице-премьер Ник Клегг тоже подключились к дискуссии о хиджабах, и оказалось, что все пребывают в недоумении насчет роли, которую играют мусульманские платки, покрывающие лицо, в современной Британии. Как и многим другим, лично мне сложно выбрать одну из сторон в этом споре. Я дорожу идеями либерального общества, которое толерантно к свободе религиозного самовыражения. Но я не могу избавиться от мысли, что традиция требовать от женщины закрытого лица глубоко оскорбительна. Это подразумевает, что женщины не только ущербны по сравнению с мужчинами, но и представляют для них и всего общества некую опасность.
На самом деле, традиция ношения платков имеет корни скорее в культуре, чем в религии, и большинство современных мусульман не считает, что женщина обязана закрывать лицо. Но в современной напряженной ситуации никабы стали означать протест против общества, настроенного к исламу агрессивно. Я решила надеть никаб и на два дня стать одной из женщин с закрытым лицом.
ВСЕ ВНИМАНИЕ НА МЕНЯ
Оксфорд Стрит – любимое место для шоппинга туристов со всех концов света, особенно с Ближнего и Среднего Востока. Но едва вступив на кишащий людьми тротуар, я чувствую, что каждый прохожий задерживает взгляд на мне. Меня это беспокоит, но я понимаю, почему люди так ведут себя. Никаб (кусок черной ткани, закрывающий лицо, с узкой прорезью для глаз) открывает немногим больше, чем бурка (халат с длинными ложными рукавами и с закрывавшей лицо волосяной сеткой). Мой никаб особенно консервативен: у него два слоя. Если я покрываю лицо только одним слоем, окружающие могут видеть мои глаза, если двумя – то все черты моего лица становятся неразличимы. Сама я могу разглядеть лица только в метре от себя, дальше все расплывается.
Мне приходится приложить усилия, чтобы меня кто-то услышал. Я вынуждена несколько минут ходить за консультанткой в Топшопе, громко обращаясь к ней, но она все равно меня не замечает. Когда я дотрагиваюсь до ее плеча, она выглядит захваченной врасплох, но быстро берет себя в руки и шутит про "витание в облаках". Я смеюсь и тоже отвечаю шуткой, но она все еще выглядит смущенной: когда люди не могут видеть выражение лица собеседницы, коммуникация рушится.
Я спрашиваю юную девушку в магазине одежды, где она купила свой свитер. Она улыбается и говорит, что стащила его у мамы. Я смеюсь, но ее подружки смотрят на меня с плохо скрываемой жалостью. Такие взгляды я замечаю весь день, особенно от молодых женщин.
Из-за никаба мое передвижение по Лондону сильно затруднено. Я не могу использовать боковое зрение, и несколько раз выхожу на дорогу прямо перед машинами. Я не вижу свои ноги, что делает поездку на эскалаторе пугающей. Мне тяжело дышать, ткань перед лицом плохо пропускает свежий воздух, и от этого начинает мутить.
Я с ужасом понимаю, что никаб делает меня объектом для развлечения. В Сити двое мужчин в деловых костюмах взрываются смехом при виде меня. Но самый унизительный момент – это когда я захожу в пиццерию и заказываю напиток и пиццу. Я пытаюсь съесть ее под никабом, а официанты наблюдают за мной из глубины зала и открыто смеются.
Я постоянно слышу в свой адрес раздраженные замечания прохожих. Я начинаю держаться в стороне и стараюсь не смотреть на людей. Самый ужасное происходит, когда я решаю храбро встретиться лицом к лицу со службами безопасности и пройти в Букингемский дворец с другими туристами. Все идет вроде бы хорошо, но уже после поста охраны ко мне подбегает респектабельного вида англичанка и, тряся пальцем у меня перед лицом, громко говорит: "Ты выглядишь совершенно нелепо! Честное слово, нелепо!" Вокруг нас множество людей, я оглядываюсь на них в поисках поддержки, но все отводят глаза. Я в ярости от наглости этой женщины. Я злюсь от собственного бессилия. Если бы она видела мое лицо, она бы поняла, что я устала и напугана. Но вместо этого она воспринимает меня как угрозу.
ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ ОБЪЕКТ
Я направляюсь в Стэдэм, деревню в Западном Сассексе. Я иду по деревне, вся закутанная в черное, льет дождь. Ближайшее место, где можно спрятаться, - это паб, но этот вариант я, естественно, даже не рассматриваю. Я иду по деревне дальше, и замечаю, что машины замедляются, проезжая мимо меня, а люди таращатся. Старый Вольво едва не врезается в дерево, пока его водитель смотрит на меня с открытым ртом.
В конце концов я натыкаюсь на небольшую кофейню. Две официантки впадают в панику от моего вида, но потом берут себя в руки, тепло приветствуют меня и приносят чашку чая. Но их дружелюбие уменьшается, когда следовавший за мной фотограф появляется в кофейне, чтобы запечатлеть меня на фоне деревенской зелени.
Мимо проезжает желтый фургон. Через несколько минут он возвращается, оттуда выходит мужчина и начинает требовать от меня объяснений. "Откуда ты?" Не услышав ответа, он заявляет: "Это частная деревня, ты не можешь здесь находиться!". В его словах чувствуется плохо скрываемая ненависть. Мы с фотографом отступаем в соседний город Питерсфилд.
Я иду по главной улице и люди оглядываются. Когда я возвращаюсь к машине, какая-то женщина тепло улыбается и говорит: "Привет". Это настолько меня трогает, что я чуть не плачу. Я никогда не была мишенью для такого количества ненависти и подозрений, как в эти два дня. Нет, я не разделяю веру женщин, которые носят никабы, но теперь я смотрю на них с особой симпатией. Если в мусульманских странах никабы нужны для того, чтобы словно плащи-невидимки стирать женщин с улиц городов, то здесь, на Западе, они производят диаметрально противоположный эффект. Они притягивают внимание, и в основном негативное. Ношение никаба дегуманизировало и полностью изолировало меня от общества. На мой взгляд, такая одежда безусловно препятствует интеграции, противоречит мультикультурализму и банальной человечности. Но диктовать женщинам, как им одеваться – так же отвратительно, как и лезть из кожи вон, чтобы нормализовать ношение никаба. Это проявление сексизма и дискриминации женщин. Мы не можем запретить никабы, потому что невозможно бороться с нетолерантностью при помощи нетолерантности, но нам нужны более ясные законы на этот счет.
Проведя два дня в никабе, я практически возненавидела его – за то, что в нем невозможно дышать, за агрессию от прохожих, за подозрительные взгляды. Я не могу дождаться, когда смогу снять его и снова раствориться в толпе.
ФЕМИНИСТСКАЯ ПРОБЛЕМА?
Почему в Британии так много женщин, которые хотят полностью закрывать свое лицо? Они – жертвы угнетения, или добровольно выбирают такую одежду, желая выразить преданность своей религии? Обычно платки ассоциируются с исламом, но их происхождение в качестве символа скромности и статуса восходит к древней Ассирии, где уважаемые женщины покрывали голову – рабам и проституткам в этой привилегии было отказано. А сейчас никаб все чаще можно увидеть на улицах европейских городов. Исламские фундаменталисты яростно заявляют о своем присутствии, и в том числе поэтому вид никаба заставляет европейцев нервничать. Три года назад президент Франции Николя Саркози принял закон, запрещающий ношение полностью закрывающих лицо платков в публичных местах, обосновав это тем, что такая одежда "противоречит французским ценностям и пониманию женского достоинства". Вскоре этому примеру последовала Бельгия. Италия и Швейцария тоже планируют ввести такой закон.
Проблема достигла той точки, когда британское общество и политики уже больше не могут избегать ее. Что говорит нам наша давняя традиция религиозной толерантности? Принять никаб или отвергнуть его как символ нетерпимости? Феминистское движение тоже находится в затруднительном положении: одни считают никаб отвратительным, дегуманизирующим символом патриархального общества. Другие же настаивают, что каждая женщина может носить, что хочет.
Журналистка Ясмин Алибхай-Браун недавно выступила в The Independent с заявлением, что женщины в никабах мешают прогрессу ислама. Она написала: "Мы, мусульмане, уже воспринимаемся как внутренний враг. Никабы заставляют нас выглядеть еще более чужими, еще более опасными и подозрительными. Если для Ку-Клукс-Клана покрывать лицо, чтобы быть неузнаваемыми, – это вызов, то и для ислама это то же самое".
Фатима Баркатулла, британская мусульманка из Лондона, – первая в своей семье, кто носит никаб. Она впервые надела его в 19, а сейчас ей 33, и она делает это не из-за слепого следования традиции: "Я выросла в Британии, где могла делать, что мне нравится, но я выбрала никаб. По религиозным причинам, потому что я верю, что богу так нравится".
Фатима носит никаб "на полставки" – она его надевает только тогда, когда работает рядом с мужчинами. Она не чувствует себя угнетенной и дегуманизированной. Напротив, она считает, что никаб дает ей свободу: "Он защищает меня от харассмента – я всегда чувствую, что меня уважают, и мужчины держат дистанцию… Это не мешает коммуникации, если конечно ты не разговариваешь с кем-то, кто хочет сделать никаб барьером".
__________
Rosie Kinchen: "Behind the Veil" // Cosmpolitan UK, December 2013.
(с)
_________
В 2009 году премьер-министр Франции предложил запретить бурку – покрывало, закрывающее тело с головы до ног, которое носят некоторые мусульманские женщины. Причиной было то, что этот костюм – "символ подчинения, признак унижения", а также то, что женщины "находятся в заключении за занавесом из ткани".
В июне 2009 года Барак Обама посетил Францию и выразил мнение, что каждая страна имеет право на свою политику. При этом он заявил следующее: "Я гарантирую вам, что в США мы не будем диктовать людям, как им одеваться". Аминь.
Сторонники запрета бурки утверждают, что многие женщины носят эту одежду, потому что их принуждают к этому мужья. Я согласна, что это ужасно, но закон, который ограничивает выбор женщины, не только не помогает им (ведь мужья могут просто запретить им выходить из дома), но и разрушает саму основу феминизма, то есть доступ к свободе выбора.
Когда муж избивает жену за подгоревшие котлеты, мы не запрещаем котлеты. Мы запрещаем избиения и информируем женщин о том, что у них есть право на выбор.
Костюм – очень важная часть идентичности. Амиши носят деревянные пуговицы – не потому что они верят, что за пластиковые пуговицы попадут в ад, а потому что это символ их намерения отказаться от современной культуры и технического прогресса. Ортодоксальные евреи носят пейсы. Мормонские женщины носят длинные платья. Христиане носят кресты. Химба покрывают свое тело пастой отжизе.
Костюм важен не только для религии. Спросите любого подростка-гота. Мы не можем просто так отбирать у людей свободу самовыражения и делать вид, что освобождаем их.
Как женщина, я отрицательно отношусь к бурке. Мне не нравится идея того, что женщина несет ответственность за мужскую похоть. Когда я была подростком, я ходила в христианскую церковь, где священник утверждал, что женщины носят украшения на шее, чтобы заставить мужчин смотреть на их грудь. Я думаю, это оскорбительно и для мужчин тоже – считать, что они настолько слабы, что вид лодыжки или ключицы заставит их потерять самообладание.
И я думаю, что бурка – это слишком, даже для скромного одеяния. Она ограничивает коммуникацию, и по моему мнению, дегуманизирует женщину.
Но знаете что? Мое мнение тут ни при чем. Я имею право на собственное мнение. И мусульманские женщины имеют право на их мнение. И если они хотят носить бурку, я буду бороться за их право на это.
"Если я не могу носить бурку, то это не моя революция".
(с)
Оригинал:
ПОД ЧАДРОЙПОД ЧАДРОЙ
Поскольку дебаты вокруг права женщин носить мусульманские платки не утихают, журналистка "Космо" Рози Кинчен решила провести эксперимент. Два дня она носила никаб, передвигаясь по улицам Британии, и была поражена отношением окружающих к себе.
__________
Не прошло и часа с тех пор, как я надела никаб и начала свое путешествие по центру Лондона, как незнакомый мужчина матерно выругался в мой адрес. Я выхожу из переполненного поезда на Бонд Стрит, и вдруг молодой мужчина в деловом костюме наклоняется к моему уху и бормочет: "Сними это дерьмо с лица".
Он произносит это так тихо, и ровно в тот момент, когда я выхожу из вагона, что проходит минута, прежде чем я понимаю, что произошло. Я стою на платформе, и мой шок постепенно перерастает в ярость. И это мультикультурный Лондон 21 века? С какой стати прохожий указывает мне, как одеваться?
Тема мусульманской женской одежды сегодня снова вышла на первые строчки новостей. Колледж Бирмингем Метрополитан под давлением студенток недавно отменил просуществовавший восемь лет запрет на бурки и никабы, а в Лондоне суд постановил, что подсудимая обязана снимать платок, когда дает показания.
Премьер-министр Дэвид Кэмерон и вице-премьер Ник Клегг тоже подключились к дискуссии о хиджабах, и оказалось, что все пребывают в недоумении насчет роли, которую играют мусульманские платки, покрывающие лицо, в современной Британии. Как и многим другим, лично мне сложно выбрать одну из сторон в этом споре. Я дорожу идеями либерального общества, которое толерантно к свободе религиозного самовыражения. Но я не могу избавиться от мысли, что традиция требовать от женщины закрытого лица глубоко оскорбительна. Это подразумевает, что женщины не только ущербны по сравнению с мужчинами, но и представляют для них и всего общества некую опасность.
На самом деле, традиция ношения платков имеет корни скорее в культуре, чем в религии, и большинство современных мусульман не считает, что женщина обязана закрывать лицо. Но в современной напряженной ситуации никабы стали означать протест против общества, настроенного к исламу агрессивно. Я решила надеть никаб и на два дня стать одной из женщин с закрытым лицом.
ВСЕ ВНИМАНИЕ НА МЕНЯ
Оксфорд Стрит – любимое место для шоппинга туристов со всех концов света, особенно с Ближнего и Среднего Востока. Но едва вступив на кишащий людьми тротуар, я чувствую, что каждый прохожий задерживает взгляд на мне. Меня это беспокоит, но я понимаю, почему люди так ведут себя. Никаб (кусок черной ткани, закрывающий лицо, с узкой прорезью для глаз) открывает немногим больше, чем бурка (халат с длинными ложными рукавами и с закрывавшей лицо волосяной сеткой). Мой никаб особенно консервативен: у него два слоя. Если я покрываю лицо только одним слоем, окружающие могут видеть мои глаза, если двумя – то все черты моего лица становятся неразличимы. Сама я могу разглядеть лица только в метре от себя, дальше все расплывается.
Мне приходится приложить усилия, чтобы меня кто-то услышал. Я вынуждена несколько минут ходить за консультанткой в Топшопе, громко обращаясь к ней, но она все равно меня не замечает. Когда я дотрагиваюсь до ее плеча, она выглядит захваченной врасплох, но быстро берет себя в руки и шутит про "витание в облаках". Я смеюсь и тоже отвечаю шуткой, но она все еще выглядит смущенной: когда люди не могут видеть выражение лица собеседницы, коммуникация рушится.
Я спрашиваю юную девушку в магазине одежды, где она купила свой свитер. Она улыбается и говорит, что стащила его у мамы. Я смеюсь, но ее подружки смотрят на меня с плохо скрываемой жалостью. Такие взгляды я замечаю весь день, особенно от молодых женщин.
Из-за никаба мое передвижение по Лондону сильно затруднено. Я не могу использовать боковое зрение, и несколько раз выхожу на дорогу прямо перед машинами. Я не вижу свои ноги, что делает поездку на эскалаторе пугающей. Мне тяжело дышать, ткань перед лицом плохо пропускает свежий воздух, и от этого начинает мутить.
Я с ужасом понимаю, что никаб делает меня объектом для развлечения. В Сити двое мужчин в деловых костюмах взрываются смехом при виде меня. Но самый унизительный момент – это когда я захожу в пиццерию и заказываю напиток и пиццу. Я пытаюсь съесть ее под никабом, а официанты наблюдают за мной из глубины зала и открыто смеются.
Я постоянно слышу в свой адрес раздраженные замечания прохожих. Я начинаю держаться в стороне и стараюсь не смотреть на людей. Самый ужасное происходит, когда я решаю храбро встретиться лицом к лицу со службами безопасности и пройти в Букингемский дворец с другими туристами. Все идет вроде бы хорошо, но уже после поста охраны ко мне подбегает респектабельного вида англичанка и, тряся пальцем у меня перед лицом, громко говорит: "Ты выглядишь совершенно нелепо! Честное слово, нелепо!" Вокруг нас множество людей, я оглядываюсь на них в поисках поддержки, но все отводят глаза. Я в ярости от наглости этой женщины. Я злюсь от собственного бессилия. Если бы она видела мое лицо, она бы поняла, что я устала и напугана. Но вместо этого она воспринимает меня как угрозу.
ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ ОБЪЕКТ
Я направляюсь в Стэдэм, деревню в Западном Сассексе. Я иду по деревне, вся закутанная в черное, льет дождь. Ближайшее место, где можно спрятаться, - это паб, но этот вариант я, естественно, даже не рассматриваю. Я иду по деревне дальше, и замечаю, что машины замедляются, проезжая мимо меня, а люди таращатся. Старый Вольво едва не врезается в дерево, пока его водитель смотрит на меня с открытым ртом.
В конце концов я натыкаюсь на небольшую кофейню. Две официантки впадают в панику от моего вида, но потом берут себя в руки, тепло приветствуют меня и приносят чашку чая. Но их дружелюбие уменьшается, когда следовавший за мной фотограф появляется в кофейне, чтобы запечатлеть меня на фоне деревенской зелени.
Мимо проезжает желтый фургон. Через несколько минут он возвращается, оттуда выходит мужчина и начинает требовать от меня объяснений. "Откуда ты?" Не услышав ответа, он заявляет: "Это частная деревня, ты не можешь здесь находиться!". В его словах чувствуется плохо скрываемая ненависть. Мы с фотографом отступаем в соседний город Питерсфилд.
Я иду по главной улице и люди оглядываются. Когда я возвращаюсь к машине, какая-то женщина тепло улыбается и говорит: "Привет". Это настолько меня трогает, что я чуть не плачу. Я никогда не была мишенью для такого количества ненависти и подозрений, как в эти два дня. Нет, я не разделяю веру женщин, которые носят никабы, но теперь я смотрю на них с особой симпатией. Если в мусульманских странах никабы нужны для того, чтобы словно плащи-невидимки стирать женщин с улиц городов, то здесь, на Западе, они производят диаметрально противоположный эффект. Они притягивают внимание, и в основном негативное. Ношение никаба дегуманизировало и полностью изолировало меня от общества. На мой взгляд, такая одежда безусловно препятствует интеграции, противоречит мультикультурализму и банальной человечности. Но диктовать женщинам, как им одеваться – так же отвратительно, как и лезть из кожи вон, чтобы нормализовать ношение никаба. Это проявление сексизма и дискриминации женщин. Мы не можем запретить никабы, потому что невозможно бороться с нетолерантностью при помощи нетолерантности, но нам нужны более ясные законы на этот счет.
Проведя два дня в никабе, я практически возненавидела его – за то, что в нем невозможно дышать, за агрессию от прохожих, за подозрительные взгляды. Я не могу дождаться, когда смогу снять его и снова раствориться в толпе.
ФЕМИНИСТСКАЯ ПРОБЛЕМА?
Почему в Британии так много женщин, которые хотят полностью закрывать свое лицо? Они – жертвы угнетения, или добровольно выбирают такую одежду, желая выразить преданность своей религии? Обычно платки ассоциируются с исламом, но их происхождение в качестве символа скромности и статуса восходит к древней Ассирии, где уважаемые женщины покрывали голову – рабам и проституткам в этой привилегии было отказано. А сейчас никаб все чаще можно увидеть на улицах европейских городов. Исламские фундаменталисты яростно заявляют о своем присутствии, и в том числе поэтому вид никаба заставляет европейцев нервничать. Три года назад президент Франции Николя Саркози принял закон, запрещающий ношение полностью закрывающих лицо платков в публичных местах, обосновав это тем, что такая одежда "противоречит французским ценностям и пониманию женского достоинства". Вскоре этому примеру последовала Бельгия. Италия и Швейцария тоже планируют ввести такой закон.
Проблема достигла той точки, когда британское общество и политики уже больше не могут избегать ее. Что говорит нам наша давняя традиция религиозной толерантности? Принять никаб или отвергнуть его как символ нетерпимости? Феминистское движение тоже находится в затруднительном положении: одни считают никаб отвратительным, дегуманизирующим символом патриархального общества. Другие же настаивают, что каждая женщина может носить, что хочет.
Журналистка Ясмин Алибхай-Браун недавно выступила в The Independent с заявлением, что женщины в никабах мешают прогрессу ислама. Она написала: "Мы, мусульмане, уже воспринимаемся как внутренний враг. Никабы заставляют нас выглядеть еще более чужими, еще более опасными и подозрительными. Если для Ку-Клукс-Клана покрывать лицо, чтобы быть неузнаваемыми, – это вызов, то и для ислама это то же самое".
Фатима Баркатулла, британская мусульманка из Лондона, – первая в своей семье, кто носит никаб. Она впервые надела его в 19, а сейчас ей 33, и она делает это не из-за слепого следования традиции: "Я выросла в Британии, где могла делать, что мне нравится, но я выбрала никаб. По религиозным причинам, потому что я верю, что богу так нравится".
Фатима носит никаб "на полставки" – она его надевает только тогда, когда работает рядом с мужчинами. Она не чувствует себя угнетенной и дегуманизированной. Напротив, она считает, что никаб дает ей свободу: "Он защищает меня от харассмента – я всегда чувствую, что меня уважают, и мужчины держат дистанцию… Это не мешает коммуникации, если конечно ты не разговариваешь с кем-то, кто хочет сделать никаб барьером".
__________
Rosie Kinchen: "Behind the Veil" // Cosmpolitan UK, December 2013.
(с)
-
-
19.06.2014 в 10:29-
-
19.06.2014 в 12:01-
-
19.06.2014 в 12:06Тогда именно с этим и надо бороться.
-
-
19.06.2014 в 12:07-
-
19.06.2014 в 12:10Одобрять и понимать. Поэтому я и здесь).
-
-
19.06.2014 в 13:31