"Почему ты просто не ушла от него?"

[Themiskyra]

Каждая четвертая женщина сталкивается с домашним насилием.

Почему ты просто не ушла от него?: шесть историй домашнего насилия, которые объясняют, почему это не бывает "просто".

Оригинал: Why Didn't You Just Leave? | Авторка: Melissa Jeltsen | Перевод: Check Your Privilege


!ВНИМАНИЕ: данный пост содержит зашкаливающее количество триггеров: вербальное, физическое, сексуальное насилие, принуждение к принятию наркотиков, убийство, самоубийство, преследование, слежка. Пожалуйста, пропустите этот текст, если не уверены в своей психологической устойчивости.

С этим вопросом сталкиваются почти все люди, пережившие домашнее насилие: "Но почему ты просто не ушла от него?". Правда в том, что выход из абьюзивных [*] отношений, как правило, подвергает женщину огромной опасности и требует от нее ресурсов, которыми она может попросту не обладать.

В этой статье вы сможете прочитать истории шести женщин, переживших домашнее насилие, и их ответы на вопрос: "почему нельзя было просто уйти?". У каждой из них были свои причины на то, чтобы оставаться в травмирующих отношениях: семья, изоляция, любовь, деньги, страх, стыд... Но все истории учат нас одному: нам пора прекратить задавать женщинам неуместные, перекладывающие ответственность на их плечи вопросы, а вместо этого начать предлагать близким свою помощь.

СЕМЬЯ: Лизетт Джонсон, 56 лет.

Сначала он просто говорил мне обидные вещи типа: "Ты в ЭТОМ собираешься на улицу идти?" Потом он дошел до: "Ты уродлива". Он толкал меня и тыкал в солнечное сплетение. Это было довольно болезненно, но я не считала это физическим насилием. То, что он говорил, было куда больнее.

В течение следующих 20 лет его оскорбления участились и стали обиднее, дошло до того, что ни дня не проходило без них. В течение этих лет я несколько раз хотела уйти. Но кое-что останавливало меня: двое моих детей. Я очень переживала, что если я уйду, то не получу полной опеки над ними.

Еще я боялась позора. Меня воспитывали так, что брак - он один и на всю жизнь. Мои родители прожили вместе 47 лет. Я надеялась, что он изменится и станет таким же любящим и заботливым, как мой отец. Я балансировала между мечтами - стабильная, любящая семья, в которой выросла я, и реальностью.

Насилие не было постоянным. В "перерывах" мы были обычной парой. Вы планируете, что будете есть на ужин, ходите на работу, смотрите телевизор. Все хорошо, и в эти моменты чувство облегчения и радости вынуждает быть благодарной своему абьюзеру - до следующего срыва.
Где-то в районе 21-ой годовщины нашей свадьбы мне стало так плохо, что я начала посещать психотерапевта. Во время сеансов до меня стало доходить, что с нашим браком что-то не так. Мой сын, которому было девять, стал повторять вещи, которые услышал от отца: "Ты толстая скотина, - сказал он мне однажды. - Ты создана, чтобы ублажать меня". Я не хотела, чтобы он вырос таким. И я переживала, что моя дочка усваивает, как к ней должны относиться.

Я старалась оградить их от насилия, держа их как можно дольше вне дома. Когда они были дома, они научились ходить перед отцом на цыпочках, так как никто не знал, как поменяется его настроение в следующие секунды.

Я сказала ему, что хочу развестись. Он угрожал и использовал детей как козыри в своих руках. "Я отсужу у тебя их, ты никогда их больше не увидишь!" - говорил он. Так как я посещала психотерапевта, он мог бы доказать, что я не могу хорошо заботиться о детях. А у меня не было никаких доказательств того, что он издевался надо мной.

В конце концов, он согласился выехать из дома, но продолжал тянуть время. Я решила взять дело в свои руки и договорилась с подружкой, что буду жить у нее, пока он не уедет. За ночь до моего отъезда он был очень тихим. У меня было какое-то плохое предчувствие: что-то изменилось. Мне кажется, тогда он принял свое решение.

На следующий день я договорилась встретиться с подружкой. Я переодевалась в спальне. Он зашел в комнату и предложил "полежать" с ним. Я отказалась. Он вышел из комнаты и вернулся с пистолетом. Он сказал: "Я слишком тебя люблю, чтобы жить без тебя", - и прицелился мне в голову. Я встала, и пуля вошла мне в грудь. Я побежала мимо него, а он продолжал стрелять. Последняя пуля попала мне в спину и чуть не задела сердце. Он застрелился. Оба моих ребенка были дома и наблюдали за происходящим.

Это было четыре года назад. Я в особенном положении по сравнению с другими: мне не надо больше бояться. Многие пережившие домашнее насилие даже после разрыва отношений вынуждены бояться из-за постоянных угроз. А я свободна.

Но нельзя недооценивать травму, нанесенную моим детям. Дочь находится с тех пор в ужасной депрессии и то и дело пытается покончить с собой. Сыну постоянно снятся кошмары. Он отказывается говорить о своем отце и страдает от затяжной депрессии. С такой травмой, как у них, они будут вынуждены бороться всю их жизнь.

ИЗОЛЯЦИЯ: Ловерн Гордон, 36 лет.

Мне было 21, когда мы познакомились, и я жила с матерью и двумя братьями. У меня было много друзей, хорошая работа и я ходила на вечернюю учебу. Члены семьи сказали, что не одобряют наши отношения. "Он вам не нравится, потому что я люблю его, - думала я. - Смиритесь". Когда он первый раз ударил меня, я подумала: "Нет, я не допущу такого". Моя мама была жертвой домашнего насилия, и я росла, постоянно наблюдая, как мой отец избивает мою мать.

Но он извинился и подарил мне багровые розы - мой любимый цвет. Я приняла его извинения. Мне казалось, что он больше никогда так не поступит. В течение следующего месяца он стал еще более грубым. Я никому не рассказывала об этом. Я не хотела давать им знать, что они оказались правы. Однажды он сцепился с моим братом, и нам пришлось вызвать полицию. Именно тогда он поставил ультиматум: либо он, либо семья. Я выехала из дома родителей и стала временно бездомной.

Мы жили в мотеле примерно неделю. Потом у нас кончились деньги и мы стали жить в его машине. Он приказал мне не звонить родителям. Он пояснил, что если я позвоню им, то они приедут и заберут меня и разлучат нас. Более того, мне было просто стыдно звонить кому-то. Мне казалось, что они осудят меня. Мы ходили по гостям, чтобы помыться перед работой. Вскоре я смогла накопить достаточно денег, чтобы снять квартиру-студию. Как только у нас появилась квартира, абьюз усилился. Пинки, удары, попытки задушить. Он говорил: "Ну ты же знаешь, как сильно я люблю тебя? Твоя семья не любит тебя так, как я".

Мы были вместе два года, и за эти два года я потеряла связь со всеми, кто был мне близок. Я бросила учиться, потому что мне слишком дорого обходилось общение с другими людьми. Он забирал меня после учебы, и если я стояла рядом с мужчиной, пусть даже охранником, когда он приезжал, это означало неприятности. Только на работе я могла находиться не под его присмотром, но даже тогда он продолжал названивать мне. Если он звонил, а я не брала трубку, он выходил из себя. Он следил за длиной платьев, которые я собиралась надевать на работу.

Однажды ночью я думала, что умру. Он держал нож у моего горла и угрожал убить меня. Он жестоко избивал меня на протяжении пяти часов, пиная и пытаясь задушить. Потом он просто уснул, потому что устал. Пока он спал, я выползла из кровати и взяла такси до ближайшей больницы.

Я осознала, что могла бы умереть в той квартире, и никто бы не узнал об этом, потому что я не поддерживала связь ни с матерью, ни с братьями, ни с друзьями. После того, как я вышла из больницы, я поменяла замок в квартире. Он не появлялся две недели. Потом он все-таки позвонил и попросил увидеться с ним. Я сказала - нет, между нами все кончено. Ночью он пытался вломиться ко мне. Я хотела вызвать полицию, но он предусмотрительно обрезал телефонный провод в подвале. К счастью, у меня были деньги на мобильном. Я позвонила в 911. Как только он услышал, как я говорю с оператором, он ушел. Когда приехала полиция, я была слишком напугана, чтобы хотя бы открыть дверь.

Он оставлял записки на лобовом стекле моей машины: "Тот, кто ебет Ловерн, знай: я ебал ее первым, так что тебе достался второсортный товар!" Мне пришлось раздобыть судебный приказ, запрещающий ему приближаться ко мне.

Я думала, что мама будет стыдить меня. Но все это время она волновалась за меня. Через некоторое время мои родственники узнали о том, что произошло. Они никогда не спрашивали меня об этом, они просто приняли меня. Я больше не была одна. Возвращение в социальную жизнь было сложным, - после такой долгой и тяжелой изоляции. Долгое время я не могла доверять парням, не могла смотреть им в глаза, когда они разговаривали со мной. Мне мерещился его шепот. "Никто не будет любить тебя так, как я, - говорил мне он. - Никто не будет тебя хотеть так, как я тебя хочу".
Оглядываясь назад, я хотела бы решиться попросить помощи раньше. Сейчас я знаю, что вне зависимости от того, что ты чувствуешь, ты не одна. Поверь в себя, и ты сможешь сбежать.

ЛЮБОВЬ: Дженнифер Гардинер, 41 год.

"Почему ты просто не ушла от него?" - этот вопрос мне задают все время. Мне кажется, пока ты сама не окажешься в такой ситуации, ты не сможешь понять. Лично я была влюблена. Я думала, что если я должна страдать, чтобы быть со своей второй половинкой, - то пусть будет так. Любовь же причиняет боль. Я была в разводе и у меня было двое детей, когда познакомилась с ним. Наши отношения быстро развивались и через шесть месяцев мы уже жили вместе. Однажды вечером он ушел пить с друзьями и не вернулся ночевать. Когда он пришел на следующее утро, я раздраженно спросила, где он был. А он просто ударил меня по лицу.

В тот момент я не совсем поняла, что произошло. Я ушла в комнату своей дочери. Я кратко пояснила ей все и повторила еще раз для себя: "Он просто устал. Он не всерьез". После этого инцидента он очень долго извинялся, так что я просто забыла об этом как о кошмарном сне. Потом он снова ударил меня. И опять извинился. Все как по сценарию: сначала он полгода любит меня, потом он меня бьет.

Я верила, что моя любовь поможет ему. Я думала, что если я буду хорошей, если буду достаточно сильно любить его, то он никогда больше не ударит меня. Я романтизировала свою роль в наших отношениях. Мы, пережившие домашнее насилие, всегда думаем, что у абьюзеров может случиться осознание того, что они делают с женщинами, которых любят. Каждые день мы надеемся, что вот, уже сегодня...

Нашим отношениям было пять лет, когда я забеременела. Я думала, что он не посмеет меня ударить, пока я ношу нашего ребенка, но ошибалась. Я рожала с синяком под глазом. Когда родился наш сын, я подумала, что вот теперь все точно наладится. Но первый год был ужасен. Он злоупотреблял алкоголем, у него начались шизофренические приступы. Он занимался самолечением, что делало ему только хуже. У него случались приступы паранойи, во время которых он обвинял меня в том, что я заставила ФБР поставить камеры по всему дому.

Однажды мы поехали на концерт. Мы планировали провести отличный вечер вместе. Но зал был очень маленький и набитый людьми, и он начал выходить из себя. Он принял таблетки, потом почувствовал сонливость и решил пить, чтобы не уснуть. Он ушел в туалет и не вернулся. Я начала искать его и нашла - в окружении управляющих клуба. Они сказали, что его стоит отвезти домой, и помогли посадить его в машину. Когда мы тронулись, я заметила, что его скоро начнет тошнить, так что припарковалась у обочины. Я потянулась к его двери, чтобы открыть ее. Он решил, что я пытаюсь выкинуть его из едущей машины. Он захлопнул дверь и замахнулся на меня рукой. Я почувствовала, как ломается моя скуловая кость. В течение первых нескольких секунд он сломал все кости на левой стороне моего лица, включая нос. Я перебралась на заднее сидение, я даже не знаю как, но он тоже сел туда. Он забрался на меня сверху и принялся душить. Но я была категорична: я не могла умереть. У меня годовалый сын и еще двое детей постарше. Каким-то образом мне удалось отпихнуться от него ногой. Я открыла окно машины и начала кричать: "Помогите!"

После этого случая я пролежала четыре дня в отделении интенсивной терапии. У меня все еще множество медицинских осложнений после той ночи. Его посадили на семь лет. Когда я шла на поправку, я составила список причин, по которым я осталась с ним. Их было 25. И, тем не менее, я справилась. Я смогла уйти от него. Я была такой наивной, что даже не осознавала этого: неважно, как сильно я его люблю, он все равно будет бить меня. Не бывает бывших абьюзеров.

ДЕНЬГИ: Кейт Ранта, 41 год.

Мы познакомились в интернете. Я была разведенной матерью-одиночкой, живущей от зарплаты до зарплаты. Он был симпатичным военным офицером. Он покорил меня своей экстравагантностью. Букет цветов на первом свидание, дорогие ювелирные украшения на втором, а в течение первых месяцев - отдых на мексиканском курорте. На первые тревожные звоночки я никак не реагировала. Он не разрешил мне завести аккаунт на Facebook, потому что считал, что это приведет к изменам. Его ревность казалась мне чем-то милым - ах, он ТАК любит меня.

Как и многие абьюзивные отношения, наши развивались очень быстро. Мы были помолвлены на третий месяц нашего знакомства. На следующий день после свадьбы он сказал мне, что после того, как его бывшая бросила его, он продумывал ее убийство у себя в голове. Я списала все на неудачную попытку пошутить.

Мы переехали на военную базу в штате Вирджиния, и я оказалась полностью изолированной от общества. Он полностью контролировал наши финансы. Он дожидался того момента, когда мы поженимся, чтобы сказать мне о своих многотясычных долгах. Из-за того, что его долги были так велики, он сказал, что все крупные покупки мы будем делать с моей кредиткой. Через три года мы переехали во Флориду и купили вместе дом. Он попросил меня заплатить за всю мебель моими кредитками. Я согласилась, ведь я тоже была частью нашей семьи. Я знала, что у него есть деньги, так что у меня не было причин сомневаться в том, что он их отдаст. Но я не осознавала, что происходит: я накапливала долги, пока он накапливал деньги.

Он знал, что я ненавижу оружие, но постоянно доставал свои пистолеты и дробовики, чтобы "прочистить" их. Мне нельзя было дружить с мужчинами. Когда я встречалась с подругами, ему это тоже не нравилось, он постоянно выдумывал какие-то неотложные дела, чтобы я вернулась. Через три месяца после того, как мы въехали в новый дом, он впервые замахнулся на меня и пригрозил ударить. Это был первый раз, когда он угрожал мне физическим насилием, так что я позвонила в 911. Когда приехала полиция, он был абсолютно спокоен и собран, в то время как я была травмирована и рыдала. Конечно, я выглядела как истеричка. Но один из полицейских сказал мне: "Раздобудьте судебный запрет приближаться к вам. Если не ударил сейчас, ударит в следующий раз".

Я рассталась с ним и получила судебный запрет. Почти сразу же у меня начались проблемы с финансами. Я подала на развод, и он боролся за каждую мелочь, что обернулось для меня лишними растратами. Через восемь месяцев мои долги за судебные препирательства составили $20.000. Я не могла справиться с ипотекой за купленный дом. Еще надо было покупать продукты, платить за машину, счета по кредиткам. Банк ежедневно предупреждал меня о последствиях неоплаты долгов. Я не знала, через сколько дней я и мои дети окажемся на улице.

Восемь месяцев я полагалась только на себя. Я была истощена. Примерно в это время мы снова начали общаться. Он много извинялся и много обещал. Мне хотелось верить, что он усвоил урок. У него была огромное пособие от правительства. Он говорил, что скоро получит задание, за которое ему доплатят еще шестизначную сумму, и что я смогу сидеть дома с детьми. Он разобрался с долгами с банком, так что мы снова смогли жить вместе в нашем доме. Он говорил, что все будет хорошо.

Я сдалась. Я перестала обновлять судебный запрет и возобновила отношения с ним. Моя семья и друзья были очень расстроены. Но долги были оплачены. Тут я хочу подчеркнуть: все это - обычное дело. Финансовая уязвимость это одна из основных причин, по которой женщины возвращаются к своим абьюзерам. Я не хотела жить на улице. Я не хотела, чтобы мои дети страдали.

В течение двух месяцев все было в порядке. Потом, ожидаемо, случился еще один инцидент, на этот раз с моим сыном. Но теперь я решила идти до конца и развелась. Однажды он появился без приглашения в моей новой квартире, когда мой отец был у меня в гостях. Он достал пистолет. "Я всего-то хотел поговорить с Кейт", - сказал он и дважды выстрелил в меня. Одна пуля разорвалась в моей руке. Вторая прошла через левую грудь. Мой сын был свидетелем всего этого.

С тех пор, как он пытался меня убить, прошло два года. Я хожу на физиотерапию, чтобы разработать руку, и у меня посттравматическое стрессовое расстройство. Я вышла из этих отношений живой, за что я бесконечно благодарна. Меня лишили права на владение домом. Я обанкротилась. Но я счастлива, что у меня есть семья, которая помогла мне. Не всем женщинам так повезло.

СТРАХ: Николь Беверли, 41 год.

Я познакомилась с ним еще в колледже. С самого начала он был манипулятором, словесно и эмоционально унижал меня. "Ты тупая, - говорил он. - Никто кроме меня не захочет быть с тобой". Это были мои первые "взрослые" отношения, и я еще не знала, что любовь - это совсем по-другому.
Начиналось все с ора, крика и толчков, иногда он кидал вещи в мою сторону, чтобы показать, кто главный. Потом он стал толкаться сильнее, так, что я падала на землю.

У нас было птичье гнездо на крыше. Однажды он решил, что хочет разворошить гнездо и убить птенцов. Мой сын плакал - он не хотел, чтобы птички умирали. Я сказала, что хочу уйти. Он схватил меня за волосы и затащил в дом. Мы были в прихожей, и он швырял в меня туфли и ботинки, бил меня ими по лицу. Он прыгал на моей грудной клетке и сломал мне ребро. Я была уверена, что умру. Потом он затащил меня в гостиную и несколько часов целился в меня из пистолета.

Первое, что я сделала следующим утром, это извинилась за то, что ему почти пришлось меня убить. Он три дня не позволял мне покидать дом из-за синяков. Когда он, наконец, разрешил выйти, то предупредил меня, что если я убегу или расскажу кому-нибудь обо всем, то он найдет меня и убьет.
Я никому ничего не рассказывала в течение пяти месяцев. Я была парализована от страха. До этого причины, чтобы оставаться с ним, были совсем другими. Мне казалось, что наши отношения можно спасти ради детей. Чтобы у них были оба родителя. Но как только начались побои, меня держал только страх. И страх же заставлял меня молчать.

Однажды я наконец-то поняла, что либо он убьет меня, либо я убью его. Я нарушила "обет молчания" и рассказала все маме. Мы стали продумывать, как мне сбежать от него. Мама открыла счет в банке и я стала откладывать деньги. Во время обеденного перерыва я забегала домой, чтобы собрать личные вещи, одежду, фотографии, и относила все к маме. Я делала копии всех важных документов и снова клала их на место.

В ноябре я получила охранный судебный приказ. В день, когда он вступил в силу, я забрала детей из школы и уехала к сестре в Канаду. Он был совершенно ошарашен. Он думал, что целиком и полностью контролирует меня. Когда я вернулась в город через несколько недель, я нашла новую квартиру. Я не вернулась к нему.

Я делала именно то, что советуют делать в таких ситуациях. Я позвонила в кризисный центр для жертв домашнего насилия. Мой работодатель даже перенес мой офис в другое здание, чтобы мой бывший не нашел меня. Но я все равно не была в безопасности. Люди все время спрашивают: "Почему ты просто не ушла?", не осознавая, что "уйти" - это не значит покончить с абьюзом. Женщины все еще находятся в опасности, когда уходят от таких мужчин.

Как только он потерял контроль надо мной, он взбесился. Он парковался под окнами моего дома, он звонил снова и снова, рассказывая, как будет убивать меня. Когда я обращалась в полицию, все явно демонстрировали, как их это достало. Пока на вас не напали, мы ничего не можем сделать, говорили они. Однажды я пришла в участок, и полицейский спросил меня, почему я пришла. Я рассказала ему, а он сказал: "Ну и что вы натворили? У каждой истории две стороны". Я разрыдалась. Год я терпела угрозы и преследования, и я же виновата? Полицейский заметил машину под окнами. "Какая машина у бывшего?" - спросил он. "Черная Тойота", - ответила я. В этот момент до него наконец-то что-то дошло.

В конце концов, его посадили за преследования. Он рассказывает своим сокамерникам, как убьет меня, когда выйдет на свободу, и его покажут по новостям. Даже пока он в тюрьме, я все равно боюсь. Что если он выйдет из тюрьмы? Сколько еще есть времени у меня и моих детей?

СТЫД: Гэбби Роуланд, 25 лет.

Мне было 22, и он показался мне милым. Он должен был отсидеть год в тюрьме за инцидент с бывшей подружкой. Но я с легкостью забыла об этом, когда он рассказал мне свою версию истории. Он в красках расписывал мне, как мы заживем, когда он выйдет.

Поначалу все было хорошо. Он никогда не поднимал на меня руку, хотя часто оскорблял и манипулировал. Потом мы стали ссориться из-за его ревности. Однажды ночью я была на работе, а он стал названивать мне. Он обещал начать кидаться камнями в окна. Я испугалась, что он и правда так сделает, так что я сказала своей начальнице, а она позвонила в полицию. На следующий день она поставила мне ультиматум: либо я получаю судебный приказ, запрещающий ему приближаться ко мне, либо увольняюсь. Я выбрала судебный приказ и не разговаривала с ним три недели. Но потом подруга сказала мне, что видела его, и что он извинялся за случившееся. Я забрала заявление и вернулась к нему. В течение месяца все было хорошо. Мы катались на велосипедах, ели мороженое, вели себя как обычная пара.

В одну летнюю ночь он забирал меня с работы и стал опять обвинять меня в изменах. Я хотела ответить на пришедшее мне смс и он взбесился. Он остановился у обочины и выбросил мой телефон в окно. Я попыталась выйти из машины, но он схватил меня за волосы. Он сказал, чтобы я никогда не выходила без его разрешения. Как только он успокоился, он сказал, что ему надо бы проверить меня на детекторе лжи, чтобы точно знать, что я не изменяю ему. Мы пришли домой и пошли вместе в душ. Вдруг ни с того ни с сего он стал бить меня по лицу. Я попыталась убежать, но он опять схватил меня за волосы и проорал, что мне запрещено покидать какое-либо помещение без его разрешения. Я ушла в спальню и стояла там, завернувшись в полотенце, пытаясь понять, что произошло. Он пришел за мной и толкнул на кровать. Он душил меня, пока я не перестала сопротивляться.

На следующий день мы поехали кататься на машине, и ему пришла в голову идея. Он хотел, чтобы мы вместе приняли героин. Он припарковался и уколол себя и меня, хотя я умоляла его не делать этого. То, что я испытала в течение следующих пяти дней, можно назвать адом. Он каждый день колол меня героином. Меня постоянно тошнило. Сначала он разрешал выходить в лес, но потом расхотел упускать меня из виду и мне приходилось блевать на старую футболку прямо в машине. Он начал избивать меня, и постоянно повторял, что убьет. Он заставил меня сосать его питбулю и снимал все это на камеру. Он сказал, что хочет доказать мне, что я ему изменяю. Все это произошло за неделю. Он накачивал меня наркотиками, насиловал. У меня были синяки по всему лицу и на ягодицах. Я верила, что он убьет меня.

Через пять дней, когда я вышла на работу, он позвонил и сказал, чтобы я увольнялась, потому что мы уезжаем. Моя начальница увидела, как я плачу. Она спросила, что происходит и предложила помощь. Я пошла в полицию и написала заявление. Его посадили на шесть лет. Во время суда его адвокат все время спрашивал меня, почему я просто не ушла. В какой-то момент я не выдержала и выбежала из зала суда в слезах. Я знаю, что не должна стыдиться того, что произошло со мной. Это часть моего прошлого, но это никак не характеризует меня.
______________

[*] Абьюз - деструктивные романтические/дружественные/родственные отношения между людьми, включающие в себя широкий спектр возможного насилия со стороны одного из действующих лиц, начиная от оскорблений или издевательств и заканчивая физическим и сексуальным насилием.

Вам нужна помощь? Вы можете обратиться сюда:

Кризисный Центр для Женщин Онлайн
Центр "Анна"

(с)

@темы: Картинки, Домашнее насилие, Ссылки