Во всем виноват феминизм

[themiskyra]

Во всем виноват феминизм, и мы – настоящие женоненавистницы. Вы об этом знали, не так ли? Не мужчины, а женщины – и не просто женщины, но феминистки – виноваты в таких явлениях, как насилие против женщин и контроль над сексуальностью. И это очень ловкий трюк, потому что угадайте, кто оказывается ни при чем? Мужчины. А также патриархальная система угнетения. Пока одни женщины заняты атакой других, у кого останется время на настоящего врага? Насколько нелогично это звучит на бумаге, у этого феномена, на самом деле, есть определенный смысл.

Самая очевидная причина ненависти к феминисткам среди женщин (и даже среди феминисток) – это то, что мы сами живем в обществе, которое учит нас ненавидеть женщин – ненавидеть женщин приемлемо, ненавидеть женщин сексуально, ненавидеть женщин весело. Эту нормализированную ненависть к женщинам можно увидеть в разных проявлениях:

1) Косметическая хирургия

«Мода», которая заключается в ненависти женщин к своему телу – настолько сильной, что они буквально отрезают неприятные части тела и заменяют другими, более «привлекательными», более «совершенными» частями. Увеличение груди долгое время было наиболее востребованным, а теперь это вагинопластика. Мы знаем, что женщины, прибегающие к косметической хирургии, не становятся увереннее в себе и не чувствуют себя лучше в своем теле, но скорее продолжают ненавидеть свои тела, несмотря на хирургию, которая должна была быть актом эмпауэрмента/обретения силы и позволить им чувствовать себя комфортно в их теле. Женщины, которые делали увеличение груди, в три раза чаще совершают суицид, по сравнению с населением в целом. Нельзя «починить» ненависть к своему телу с помощью косметической хирургии.

Вагинопластика – недавний тренд, связанный с распространением порнографии и мизогинии (конечно же, порно и мизогиния неразделимы). Женщинам все время говорят, что их тело – грязное, недоделанное, уродливое, толстое, неправильное. И женщины теперь отрезают свои уродливые/недоделанные/толстые/неправильные половые губы, чтобы они стали похожими на то, что можно увидеть в порно. Мизогинная программа выполнена.

Мне это кажется крайней формой внутренней мизогинии, и то, что женщинам говорят, что это просто «личный выбор», «мое личное дело», что женщины делают это «для себя» и что все то, что мы делаем с целью «почувствавать себя лучше», является обретением силы – в большинстве случаев это попытка присвоить феминистские идеи и использовать их против нас. То, что нынешние феминистки постоянно используют эту риторику, чтобы защищать мизогинные явления и практики, а также используют ее против других феминисток, чтобы заставить их замолчать, просто сводит с ума.

2) Шутки о насилии

Ха! Поняли шутку? Изнасилование женщины – это веселая шутка. Если не поняли, то это, вероятно, потому, что вы – женщина. Может быть та, которая подвергалась изнасилованию. Ну, как многие женщины и девочки на этой планете. Не только комики, но и обычные знакомые мужчины считают насилие против женщин офигенно смешным. Я думаю о несметном числе страниц в Фэйсбуке, где абъюз, сексуальное насилие, убийство женщин представляется поводом для шуток и развлечением. Реальная жизнь женщин высмеивается на ежедневной основе, и многие люди считают это само собой разумеющимся.

3) Порно

Как написала выдающаяся Катарин МакКиннон, «Порнография сексуализирует неравное положение женщин. Она делает неравенство сексуальным. Она сексуализирует, в более широком смысле, доминирование и подчинение. Каждая женщина используется, неравенство каждой представляется сексуально возбуждающим.»

Исследование в Великобритании показало, что половина 11-14-летних смотрели порно в интернете. Поколение мальчиков растет на порнографии. В нашей культуре считается, что порно – это просто «нормальная» вещь, мужское баловство и что это только про секс. Мы думаем, что мужчины не могут мастурбировать без этого. Даже самые продвинутые мужчины смотрят порно. Просто это не считается чем-то по-настоящему «плохим» для женщин (и даже если бы считалось, навряд ли многих из пользователей это бы озаботило). Это считается безвредным.

Говорится, что порнография – это «просто фантазия» и что она не имеет ничего общего с «реальностью». Однако, порно – это реальность – в нашей жизни, в жизни женщин из порно, в головах мужчин, с которыми мы сталкиваемся ежедневно. Порнография формирует наши сексуальные фантазии и, если мужские фантазии (или даже женские) сформированы образами униженных, подвергающихся насилию и/или объективированных женщин, я не понимаю, как кто-то может говорить, что это не имеет ничего общего с «реальной жизнью». Наши мысли, чувства, идеи и желания – это не «реальная жизнь»?

Тот простой факт, что порнография используется, чтобы наказывать и угрожать женщинам, должен был бы нас убедить в том, что это не часть эмпауэрмента. Просмотр порнографии на рабочем месте законодательно признан относящимся к сексуальным домогательствам (что нисколько не удерживает мужчин от просмотра и показа его на рабочем месте – чтобы все знали, чья это территория). Порнография используется обиженными парнями для наказания бывших девушек, а также для травли девочек-подростков – иногда со смертельным исходом.

Либералы полностью отказываются говорить о порнографии как о том, что используется для травли, угроз, наказания и подчинения женщин – и даже многие феминистки это отрицают, притворяясь, что «согласия» достаточно, чтобы все стало окей.

Пока наше понимание сексуальности, сексуальных образов, сексуальной свободы заключается в ненависти и унижении женщин, невозможно отрицать, что мы живем в мизогинной культуре.

***

Что расстраивает во всем этом – это даже не то, насколько все это общепринято, но что это защищается некоторыми феминистками, а также используется как метод атаки и затыкания феминисток, которые не придерживаются популярной идеи, что «все, что женщина выбирает или делает – феминистично»/ «критика – это осуждение»/ «я сама этого хочу».

Это феминизм в стиле Белль Нокс [прим. перев.: порноактриса, которая называет себя феминисткой]. Она полагает, что если отдельная женщина согласна – или даже наслаждается – съемками в порно, то все в порядке. Что если женщине нравится порно, то все в порядке. И не просто в порядке, но является эмпауэрментом. Я понятия не имею, почему мы полагаем, что только мужская сексуальность подвержена влиянию порно. Или почему, если женские фантазии сформировались под влиянием порно, это должно означать, что эти фантазии и эта порнография являются феминистскими. Мне плевать, сколько людей любят порно. Мне плевать, что кто-то говорит, что ей нравится сниматься в порно (большинству женщин это не нравится, но есть исключения из правил). Это абсолютно не меняет то, чем является порно и как оно влияет на наши жизни и на наше общество в целом.

Любят ли люди какие-то вещи, делают ли они их по собственному согласию – все это является недостаточным для оценки, является ли это этичным, «хорошим» или ведущим к равенству.

А теперь вернемся к «феминисткам как главному врагу женщин».

Мне регулярно говорят, что я в ответе за смерть проституированных женщин, потому что выступаю за скандинавскую модель – модель, которая декриминализирует проституированных женщин и криминализирует тех, кто поддерживает насилие и эксплуатирует проституированных женщин, а также занимаюсь предоставлением помощи и поддержки женщинам, которые хотят покинуть эту индустрию. Я не вижу, чтобы эти женщины – так называемые «феминистки» – атаковали петь и вась в Твиттере или на форумах, рассказывая им, что они должны гореть в аду и умереть и что у них «руки в крови». Я и многие другие феминистки-противницы секс-индустрии обвиняются в «преследовании» секс-работниц или их защитниц/ков, которое («преследование»), я полагаю, заключается в блокировке троллей и ответах тем, кто тебя атакует, или же в написании критических постов о секс-индустрии – вот уж «преследование», виновата! Мифы и вранье, путешествующие по интернету, представляющие женщин, которых я знаю и с которыми работаю, агрессивными ханжами – женщин, которые каждый день работают с женщинами, подвергающимися насилию, которые боролись в женском освободительном движении всю свою жизнь, которые являются добрыми, любящими, сильными, щедрыми, которые участвуют в движении исключительно из-за того, что их волнуют женщины и их жизни – просто отвратительны.

Я считаю, что это проявление ненависти к женщинам. Я считаю, что это внутренняя мизогиния – атаковать, оклеветать и попытаться заставить замолчать феминисток, выставить их ханжами за противостояние мужской власти и насилию. Вы можете не соглашаться с нашей идеологией, нашими целями или аргументами, но простое несогласие с кем-то не означает, что они проявляют насилие в отношении вас.

То, что в некоторых кругах стало приемлемым закидывать помидорами и очернять женщин, которые борются с порнографией и проституцией, или игнорировать и дискредитировать их, называя «секс-негативными ханжами», или объявлять, что феминистки угнетают, потому что критикуют селфи или бурлеск – и вообще что угодно, что кому-нибудь нравится – это все часть отката [backlash]. Это не означает, что женщины виноваты, но говорит о том, что мы попались в ловушку.

***

Капиталистический патриархат сумел продать нам все эти идеи – что косметическая хирургия поможет тебе почувствовать себя лучше, что стриптиз и вращение на шесте – это эмпауэрмент, что делать сексуальной собственную эксплуатацию – это путь к освобождению, что шпильки – феминистичны, если женщина выбирает их носить, что когда трахают в рот – это феминистично, если ты подписала контракт. Патриархат также убедил нас, что феминистки являются врагами – они ханжи, угнетательницы и совсем не понимают фана. Убедил, что женщины – все ревнивые коварные суки, и что любая критика другой женщины – это обязательно зависть. Нас учат ненавидеть подруга подругу...

Многие из комментариев к статье Katha Pollitt в The Nation на этой неделе, в которой критиковались феминистки и левые, пытающиеся легализовать секс-работу, были сексистскими и эйджистскими. Никогда не иссякающие «аргументы» против аболиционисток [проституции] – это что мы просто боимся, что «наши мужчины» пойдут пользоваться их услугами, или что мы боимся самих «секс-работниц», поскольку они якобы представляют собой освобожденную сексуальность, которую мы просто не можем вынести. Эй – мы знаем, сколько мужчин вокруг смотрят порно и покупают секс, и мы считаев виновниками их – а не женщин, которых они покупают.

Другие женщины и даже некоторые феминистки присоединились к анти-феминистским атакам, выдумывая нам прозвища и стереотипируя, выдумывая клевету, чтобы нас заткнуть, выставляя все так, словно наша критика индустрии с оборотом в миллиарды долларов – это «ненависть» к тем, кого эксплуатируют в этой индустрии.

Вместо того, чтобы воспринимать объективацию как явление, которому подвергаются женщины в нашей культуре, говорящей нам, что женщины – это такие красивые вещи для любования, объект фантазий, украшения помещения, источник удовольствия – обвиняют феминисток, которые критически высказываются на тему объективации женщин. Это как говорить, что критикующие расизм его этим поддерживают. Как будто если вообразить, что что-то не является объективацией, а чем-то другим, то так оно и станет.

Наша культура – это культура отрицания. Это нужно, чтобы мы продолжали делать то, что делаем. Невозможно признать правду о том, что происходит с женщинами в порнографии и проституции и после этого продолжать, притворяясь, что это вовсе не является неприкрытым и ужасающим проявлением ненависти к женщине. Пришлось бы закрыть глаза на очень многое. Пришлось бы себе врать. Но мужчины продолжают смотреть порно, а некоторые направления феминизма становятся на его защиту. «Если это мой выбор, то все окей», говорят они себе. И не только «окей», но и неприкосновенно. Эта версия феминизма звучит как шутка прямо из Луковицы – но это не шутка [прим. перев.: The Onion – американская газета/сайт сатирических новостей; здесь говорится о статье, в которой описывается, что все, что делает современная женщина – от выбора продуктов на завтрак до похода по магазинам за новыми туфлями – является сплошным непрекращающимся эмпауэрментом].

«Мы как актрисы имем право самовыражаться, и покуда все является легальным и происходит с нашего согласия, это является обретением силы для всех из нас», пишет Белль Нокс [прим. перев.: в своем посте «В защиту жесткого секса: моя первая роль порнозвезды из Дьюка /университет/ на сайте жесткого секса, и нет, это не делает меня плохой феминисткой»] «Какой бы выбор женщина ни делала, если она делает его сама – и утверждает, что делает его по своей воле, даже если этим выбором является унизительный секс – это совершенно феминистично. Для меня феминизм – это когда тебя не стыдят, но, наоборот, помогают обретать силу». (Замечу, что этой женщине 18 лет, и ее вытащили на публику и заставили что-то говорить.)

Конечно, капитализму это удобно, не правда ли. Можно считать, что любая покупка, которую мы делаем – это наш «выбор», который, сделанный женщиной, делает эту покупку «феминистичной». Это также удобно патриархату, конечно же... Это означает, что если мы «выбираем» участвовать в своем собственном абъюзе, то это не только эмпауэрмент, а вообще даже феминизм. И любая феминистка, которая высказывается против, как нам теперь говорят – угнетательница, ненавистница и ханжа. Противиться подобным идеям, нам говорят – это «отрицание свободы воли женщины». Это ловушка! Разве вы не видите, что это ловушка?

«По правде говоря», говорит Нокс, «мой любимый жанр в порно – это жесткий оральный секс. Меня это нереально возбуждает. Мои фантазии в спальне – ТОЛЬКО о том, что меня возбуждает, и это не имеет никакого отношения к гендерным ролям, феминизму или моей ценности и достоинству как женщины и как человека».

В общем, на самом деле, вы можете «любить» «жесткий оральный секс». Никто вам это не запрещает. Но когда вы, с одной стороны, говорите, что это ваши личные, персональные фантазии в спальне и касаются только вас, а с другой – говорите, что эти фантазии родом из порно – орудия мастурбации для мужчин, крайне сексистского и расистского, сексуализирующего несовершеннолетних девушек и женское унижение, существующего для обогащения тех, кто его продает, а вовсе не для освобождения женщин – такая версия «феминизма» сильно напрягает.

Нокс продолжает: «Как я вижу, в нашем движении [феминизме], к несчастью, есть раскол между секс-негативными феминистками – женщинами, которые считают, что секс, а особенно порнография, являются разрушительными и переплетаются с борьбой за власть – и секс-позитивными, жесткачками и фетишистками – женщинами вроде меня, которые считают, что сексуальная свобода – это важнейший этап для прогресса и достижения равенства».

Да, раскол есть, конечно же. Часть феминисток считает, что другие феминистки препятствуют им в достижении настоящей свободы (которая почему-то больше похожа на «старый добрый» сексизм), они поддерживают сексистские и эйджистские тенденции, обесценивают феминисток второй волны и выдумывают обзывательства, пытаясь заставить нас замолчать. И есть феминистки, которые хотят, чтобы мужской власти пришел конец, и ищут освобождения в рамках феминизма. А не патриархата.

Конечно, позиций не две, а больше. Не все феминистки, которые не соглашаются с радикальными феминистками или с аболиционистками, выставляют их тираншами. Просто вот этот вид феминизма – популярный и мэйнстримный, присутствующий в либерально-феминистических пространствах и в современных публикациях – делает из феминизма врага женщин. Внутренняя мизогиния говорит нам становиться на сторону мальчиков, потому что это выгоднее. И это в некотором смысле так. Это проще – в краткосрочной перспективе.

Но это ловушка. Говорю вам – это ловушка.

Источник